Энни Кларк сбрасывает маски, французское диско возвращается

Тейк недели — про то, почему у группы English Teacher нет будущего

St. Vincent — All Born Screaming

После Daddy’s Home, который хоть и получил «Грэмми», но многим старым поклонникам St. Vincent не зашел (мне тоже) Энни Кларк перестала играть роли и целый альбом остается самой собой. То есть бесконечно талантливой сочинительницей, влюбленной в музыку, но не артисткой-хамелеоном типа Боуи, как ее часто презентуют. Альбом во второй половине напоминает о лучших моментах в творчестве Кларк и выглядит ретроспективным: Sweetest Fruit уместно бы смотрелась на Strange Mercy (хотя первый куплет про смерть SOPHIE кажется неудачным, нот когда лирика была сильной стороной Кларк?), Big Time Nothing отдает семидесятыми в духе Daddy’s Home, и так далее. А вот первую половину альбома никуда так не отнесешь, Кларк открывает для себя новый звук (что-то близко к поздним NIN), выглядит откровенной и уязвимой. И эти песни — лучшее на записи, в особенности Reckless и Broken Man.

Porij — Teething

«У тебя нет никакого ебаного шанса, давай лучше танцевать», — современный ломаный r’n’b от манчестерской группы Porij. Совсем молодые ребята (вокалист группы по прозвищу Яйцо поет каким-то запредельно высоким голосом) возрождают вайбы Jungle, Hot Chip и местами Джеймса Блейка — если бы он был живой группой, то вполне мог бы звучать как Porij.

Owen — The Falls Of Sioux

Майк Кинселла (American Football) в своем сольном проекте Owen не ворошит былое, а пишет песни про то, как чувствует себя сейчас. Ему за сорок, он возит с собой ворох грязного белья и пытается смириться с его существованием. Она из самых душераздирающих песен — Hit And Run, в которой лирический герой размышляет об алкоголизме, унаследованном от отца (который, в свою очередь, тоже был чьим-то поломанным сыном), и в припеве предупреждает слушателей, что этот цикл можно и нужно прервать.

гёрги — второй альбом

Второй альбом одного из моих самых любимых электронщиков из России. На нем гёрги уже не просто переносит на свою культурную почву приемы Burial: это полноценный песенный альбом, который по форме звучит традиционный коллаб модного продюсера и нескольких поп-групп (в данном случае — поп-групп из девяностых с простыми мелодиями и простыми словами о важном), но с одним нюансом. Никаких групп не существует, это все сам гёрги, а поэтому слова — не просто бессмысленные сэмплированные фразы, а полноценные рассказы о наболевшем.

Justice — Hyperdrama

Уже по первой песне понятно, что послушать новый альбом Justice стоит лишь для того, чтобы понять, что будет играть буквально на всех летних дискотеках. Большой альбом-возвращение, все, за что мы любим (или не любим) французское диско. Разбирать его детально скучно — это функциональная музыка, которая должна вызывать эйфорию на танцполе, и мне вот после прослушивания даже захотелось купить билет на Justice.

Sega Bodega — Dennis

Интереснейшее акустическое путешествие в диапазоне от мрачных клубных треков до похоронных баллад (Set Me Free, I’m an Animal). Третий альбом Сеги Бодеги посвящен теме универсального, общечеловеческого опыта, а также пограничному состоянию между сном и бодрствованием, и если первое мне не очень понятно в чем там выражается, то вторая тема характеризует запись как нельзя лучше: каждая вокальная линия тут звучит так, будто ты пытаешься вспомнить мелодию, услышанную во сне.

Maruja — Connla's Well

Саксофон, постпанк, речитатив, с этим саксофоном тесно переплетающийся: что тут не любить? Группа, о которой много говорят, но которая пока что не выпустила дебютного альбома и не стала знаменитой, на новом EP показывает лучшее из своего арсенала — особенно эмоциональную манеру пения Гарри Уилкинсона и умение его коллег по группе точно чувствовать его эмоции и следовать им. Одна из самых интересных и многообещающих групп Великобритании.

Иван Лужков — Альбом без каких-либо особенностей

Посто набор хороших песен Ивана Лужкова для тех, кому очень понравился его предыдущий альбом «Человек из Сан-Франциско». Блестящий сонграйтинг и песни, которые хочется переслушивать и найти ту самую, которая сегодня резонирует с тобой. Со мной сегодня — «Голоса» вместе с Монти Механиком о сопротивлении внутренним демонам и дружбе с ними.

Тейк недели: У группы English Teacher нет будущего

Тейлор Свифт выпустила не самый удачный свой альбом. Это никак не сказалось на его результатах: запись побила рекорды стримингов. Ее легендарный тур Eras принес миллиард долларов выручки. У Бейонсе примерно таким же образом дела обстоят, крупные площадки зарабатывают и прекрасно заполняются. Господи, да даже Spotify стал приносить прибыль (после того, как зарубил целые подкаст-студии и уволил кучу людей)! Что, все хорошо, получается?

У Лили Фонтейн и Льюиса Уайтинга из группы English Teacher, одного из лучших дебютов в этом десятилетии, немного другие впечатления. Группа, которая собирает в Лондоне зал на 3 тысячи человек с билетами по 25 фунтов, до сих пор не вышла в плюс на концертах. «Мы не разу не платили себе из концертных денег», — говорит Уайтинг. Лили отмечает, что во время записи дебюта (абсолютно потрясающего), вышедшего на мейджор-лейбле, им с Льюисом не хватало денег на аренду комнаты, и приходилось кочевать по друзьям. Месячный тур по Британии (16 дат, в среднем залы на 200-500 человек, билеты 13-20 фунтов) в мае принесет English Teacher примерно 800 фунтов прибыли. На четырех человек музыкантов. По 200 фунтов на руки за месяц.

Любая группа — это целое предприятие со своими расходами и доходами. Именно группы главне работодатели в музыкальной индустрии, они платят всем на свете — лейблам, букерам, тур-менеджерам, техникам, охранникам, пиарщикам и кому только не, иногда напрямую, иногда через проценты или опосредованно, как в случае охранников. Чем больше людей приходит на группу, тем больше нужно потратиться. Если ты играешь для 150 человек, достаточно человека на входе, одного баунсера (и то не факт), звукача и кого-то на баре. Если для тысячи, то людей нужно непропорционально больше, концерт становится дороже, процент, который получает группа, снижается (данные у меня от нескольких музыкантов, бывших в таких ситуациях, поэтому не отвечаю за достоверность, это anecdotal evidence), а вот когда речь заходит о совсем больших концертах, то экономика опять становится экономной, и артист начинает зарабатывать.

Получается, что позволить себе быть успешным музыкантом, то есть турить, записываться на высоком уровне, иметь доступ к нормальному промоушену и так далее, могут себе позволить люди либо довольно отчаянные, либо те, у которых есть какой-то другой источник дохода. На отчаянности можно протянуть лет пять, а вот долгую карьеру не построишь. Поэтому басистка Savages после распада группы пошла работать в кафе, моя барабанщица предпочла работу жизни в туре с многообещающей инди-группой (обещания, кстати, ни во что не вылились), а большинство групп, про которые мы тут с вами пишем и читаем и которые мы слушаем, имеют какую-то работу.

Группа English Teacher (а вместе с ней и другие не менее яркие дебютанты The Last Dinner Party) рискует повторить судьбу Savages. Некогда громкая группа давно уже прекратила существовать — из-за внутренних конфликтов в первую очередь, но еще и потому, что когда тебе уже за 30, хочется жить в отдельной квартире, а не в комнате, хочется отложить что-то на первый взнос по ипотеке. В текущем формате — как группа средней руки, любимая критиками, с приличными залами, но недостаточно большими, чтобы окупать каждый концерт — у English Teacher просто нет будущего. Они, конечно, могут стать еще более популярными, хотя, кажется, придется тогда делать более массовую музыку. Или, как другие коллективы, совмещать музыку и работу, в том числе и в музыкальной индустрии (а навыков у них для этого достаточно). Или после пары альбомных циклов оставить это все в прошлом и начать новую жизнь.

Удивительно, но быть умеренно популярным артистом сложнее, чем менее популярным: в этом случае ты куда больше принадлежишь сам себе, сам решаешь, когда, как и где играть, меньше тратишь времени на бесконечные интервью, выпускаешь альбомы, когда сам того хочешь, на тебя меньше давят и меньше от тебя хотят бессмысленных вещей, не приносящих ни радости, ни денег.

Не то чтобы так не было всегда. Ну, за исключением нескольких лет в начале девяностых, когда группы типа Mudhoney получали миллионые контракты. Не то чтобы это кого-то останавливало. В конце концов, такие группы, как English Teacher, создаются не для того, чтобы деньги зарабатывать, а ради простого человеческого желания самореализации, которое настолько ценно, что музыканты готовы существовать в довольно скромных условиях без особых перспектив (а то и себе в убыток), лишь бы иметь возможность стоять на сцене и выкладывать себя перед публикой. И меня это завораживает.