Ник Кейв нашел свет!

Тейк недели — про ностальгию

Nick Cave & The Bad Seeds — Wild God

Живой классик оставляет позади душераздирающую драму альбомов Skeleton Tree и Ghosteen и ищет поводы для радости даже в тех ситуациях, когда радоваться особо нечему (песня Joy — как раз об этом), вспоминает радости прошлой любви и смотрит на мир глазами человека в возрасте, которому есть что вспомнить и есть что рассказать. И этот человек с оптимизмом смотрит в будущее («Наверное, длинная ночь все же заканчивается», поет он в одной из песен) — и дарит эту надежду нам. Невероятно светлый, полный принятия мира альбом, на котором Кейв больше всего похож на позднего Леонарда Коэна, только с куда более темными историями — но не менее выдающимися и цепляющими с первого раза песнями. Альбом можно изучать как мастер-класс по сонграйтингу и поэзии в рок-музыке, а его звук обволакивает как плед из шерсти брайтоновских, где живет сам Кейв, овечек.

Jon Hopkins — RITUAL

Джон Хопкинс продолжает свои эксперименты в области медитативной ритуальной музыки. Он берет звуковые идеи альбома Music For Psychdelic Therapy, продолжает их и даже ненадолго памещает в более привычный для нас техно-контекст — но лишь для того, чтобы опять вернуться в медитативный трип-хоп, а в самом конце вернуть слушателя в обычный мир, где уютно мурлыкает кот. Альбом для путешествия внутрь самого себя и нахождения успокоения, который имеет смысл слушать от начала до конца, ни на что особо не отвлекаясь. Потому что если слушать не особо внимательно, то он покажется просто саундтреком к научной фантастике.

Paris Paloma — Cacophony

Порис Палома пишет песни о ситуэйшиншипах, в которых она сама не очень понимает, что вообще произошло — и что она сделала не так. А еще о патриархате, о жизни в тени мужчин и других подобных вещах. Отдельно впечатляет подход к аранжировках: альбом начинается мантрой, которая иллюстрирует голоса в голове и назойливые мысли, песню про мужскую агрессию (когда партнер пробивает стену рукой) Палома поет милым голосом под милые аранжировки, что усиливает ее эмоциональный эффект. Альбом девушки, которая очень утомилась от положения вещей в обществе и в своей жизни — но пока не придумала что с этим делать. ЧТо удивительно, главный хит labour — песня хорошая, но тот же drywall про разбитые стены мне нравится больше.

Duster — In Dreams

Слоукор-группа из девяностых, которая по всем признакам должна была остаться забытой легендой с культовым статусом. Вместо этого — уже третий за последние пять лет альбом, миллионы стримов и популярность у аудитории, которая родилась позже их распада. Альбом отвечает своему названию — он воспринимается как сонное оцепенение, которое очень тяжело сбросить. Оценивать его сложно — Duster звучат как Duster, их музыка производит ровно тот эффект, который ты ждешь от меланхоличной слоукор-группы из девяностых, у которой никогда не было отдельных ярких треков, и которая брала своим особенным настроением.

Jónsi — First Light

Душеспасительная и милая инструментальная музыка от вокалиста Sigur Ros, которая звучит ровно так, как себе и представляешь. Концентрированное добро и идеальная колыбельная.

море кризисов — Русская электроника

Альбом соответствует названию — в первые минуты он звучит как музыка, которую Афекс Твин писал бы в Реутове, а затем проходится по всему наследию электроники, от брейкбита до транса. Звучит это как музыка старой радиостанции, которая существует только у тебя в голове. Разноплановый и захватывающий альбом, который и двигаться заставляет, и эмоции вызывает — в основном щемящие и светлые.

Laurie Anderson — Amelia

Музыкальная поэма об Амелии Эрхарт, которую Лори Андерсон читает и поет вместе с Энони. И тема хорошая, и музыка красивая (среди участников записи — филармонический оркестр Брно, Марк Рибо и другие легенды), и голос Андерсон приятно слушать, даже если она телефонный справочник читает. Но в целом требует внимания, это ближе к аудиокниге.

Тейк недели: о ностальгии

Дом с обложки American Football сдают в аренду на Airbnb. Новость, которую вы, наверное, видели, но которую мне крайне непросто осознать.

По одной простой причине: вещи той части музыкальной сцены, которая казалась максимально далекой от традиционного рок-канона и в плане поведения музыкантов, и в плане лирики и посыла, и в плане отношений с музыкальной индустрией, превращаются в реликвии. Гитара Курта Кобейна и бандана Джими Хендрикса в Hard Rock Cafe, паломничества к домам, где жили музыканты, наделение этих предметов каким-то символическим значением, их коллекционирование, прости господи — всегда казалось, что панк и вытекшее из него напрямую эмо должны быть максимально далеки от этого. 

Дом выставили на продажу в 2022 году, ходили слухи, что его хотят выкупить девелоперы и построить современный многоквартирный комплекс. Не знаю, по-моему прекрасная метафора для кусочка музыкальной истории — студенты, тусившие в этом доме, выросли, на студенческие вечеринки больше не ходят и живут в кондоминиуме с окнами в пол, огромным телевизором и гитарой в чулане, которую достают раз в год, чтобы сыграть пару риффов и попытаться вернуться в беззаботные дни без мыслей об ипотеке и колледже для детей.  

Возведение в культ обычного дома, типичного образца американской субурбии среднего запада, кажется странным и неуместным, хотя его нынешние владельцы (а среди них не только сами American Football, но и, например, известный скейт-фотограф Атиба Джефферсон) руководствуются благими начинаниями и предлагают дом в аренду группам как арт-резиденцию. Ничего, кроме ностальгии, в этой истории нет, а лично мне интереснее смотреть в будущее, чем цепляться за ускользающее прошлое, за лучшие деньки, когда в этом доме не прекращались студенческие вечеринки и панк-концерты. Вернуться в это прошлое не получится.

Попыткой возвращения в прошлое будет и реюнион Oasis. Лучше всего высказался на этот счет пользователь твиттера Хьюго Гордон: «Это будет абсолютно пиздецовый реюнион с участием двух запредельнейших мудаков, которые на дух друг друга не переносят, для толпы из тысяч самых омерзительных людей в стране и я, к сожалению, первым буду в очереди за билетами». 

Это в России Oasis слушали люди в целом более-менее образованные и неким кругозором в музыке и вообще по жизни. В Британии поклонники Oasis — это те же люди, что в России слушают «Чайф», например. Такие же, как и сами братья Галага (я отказываюсь писать эту фамилию иначе, простите), недалекие чуваки с простыми взглядами на мир, перед которыми в среднем возрасте стоит выбор: или стать ворчливым правоватым мудаком (Ноэль с его антиваксерством), или  таким дядюшкой на чилле (Лиам). Эту группу в массовом сознании всегда формировало напряжение, противопоставление двух братьев, один из которых умел писать хорошие песни по заветам битлов, а другой был выдающимся фронтменом. Теперь братья, говорят, помирились (хотя скорее договорились терпеть друг друга), и это напряжение пропадает: просто два немолодых родственника поставили работу выше личных обид. 

Как это выглядит, можно посмотреть на примере концертов Pixies. Они играют все свои песни нота в ноту, Фрэнк Блэк вытягивает все сложные моменты, все звучит как на альбомах. Ну за исключением того, что в свои лучшие годы это была абсолютно дисфункциональная группа, вокалист которой завидовал басистке, потому что она написала хит (вайбы Билли Коргана), и в этой дисфункциональности создавалось напряжение в музыке. Теперь это ретро-шоу, ничем не отличающееся от кавер-группы. Некоторые вещи возродить невозможно, Oasis и Pixies как раз из их числа (а вот Blur и Pulp, например, нет).