Альбомы по пятницам [51]

Нойз Эмси, nazlo и тейк про цензуру

Noize MC. Большой альбом Вани Нойза, который больше всего похож по звуку на русский рок середины нулевых, да и по содержанию тоже. Иван много поет на альбоме, делает это довольно плохо — и тем самым, надо сказать, украшает лично для меня запись, потому что это добавляет ей интимности, искренности и надрыва. В этом году мало кто из российских музыкантов говорил про то, что происходит в России, Оксимирон немного исправил ситуацию, вот и Нойз тоже помог: теперь понятно, по каким релизам мы лет через десять будем вспоминать, о чем мы вообще думали в этом году, на что злились, чего боялись. Мне не близка поэтическая манера Нойза, но это вкусовщина, так-то альбом реально хороший. Хотите послушать только одну песню — зацените «Миокард».

Гречка. Любимая певица переехала в Москву и записала наконец музыку, которая мне нравится. Эта музыка — обычный эмо-рок про любовь и расставание, в котором Гречка поет значительно лучше, чем когда-либо. Та самая запись, где нет хитов, не слушаешь особо текст, но нравится, и очень сложно выключить. А еще Гречка дала крутое интервью «Медузе», где рассказывает про особенности своего сочинительства: первый альбом она писала про себя и друзей, сейчас она пишет для своей аудитории и понимает, что ей заходит, а что нет. И еще очень-очень мечтает об Америке. А еще рассказывает, как сильно ее переебали слова Земфиры, и говорит, что та все-таки извинилась.

nazlo. Третий релиз Яны Казанцевой и ее группы nazlo за год, на этот раз почти целиком про смерть — свою и других. Nazlo для меня — одна из главных групп года, которую, впрочем, хочется слушать не отдельными релизами по пять песен, а в большой форме. Вот, собрал плейлист.

Luba Hilman. Лондонская сочинительница и певица, с которой я имею честь быть знакомым, записала красивый альбом инструментальной музыки с упором на пианино и минимализм/эмбиент. Пианино в ее прочтении требует записи в церкви на дорогущие микрофоны (сейчас проваливается по звуку), остальное просто великолепно: гулкий эмбиент очень резонирует с лондонской зимой.

Forma Oblaka. Красивый мечтательный инди-поп про любовь и помощь другим. Очень нравится голос и звук, но в текстах и структуре пока не нашел чего-то, что могло бы превратить музыку этой группы в что-то, что буду слушать много раз. Но песни хорошие.

Тейк недели: цензура и самоцензура

В этой рубрике я пишу всякие короткие тексты про свои отношения с музыкой и всякие мысли про нее. Сегодня про цензуру.

Никто не запрещал слово «мефедрон» в России. Никто не вносил песню Мукки «Девочка с каре» ни в какой реестр. Никакая возмущенная общественность, кроме одного патологического вруна, доносы на эту песню не писала. Тем не менее, если вы включите ее в стримингах, то не узнаете, что же именно любит девочка с каре — слово забипано во избежание проблем.

Никто не наезжал на артиста Soda Luv. Никто не обвинял его в пропаганде наркотиков, в отличие от Моргенштерна и других. Тем не менее, новый — достаточно крутой по звуку, но пустой по содержанию — альбом Соды Лава изобилует замьючеными словами, в том числе и в куплете Моргенштерна. Просто ради того, чтобы подстраховаться — ну и ради пиара, потому что в пресс-релизах по поводу этого альбома вопрос о самоцензурировании упоминался в качестве новостного повода. Пиар получился так себе: я бы с радостью порекомендовал вам послушать этот альбом хотя бы из-за саунда и нескольких прикольных моментов, но когда человек начинает кричать «Волки!» без повода, относишься к нему соответственно.

Кажется, что это какое-то новое явление. Про запрещенные песни я уже писал как-то раз: они либо исчезают без следа, либо остаются в стримингах без слов, и полностью теряют смысл (лучше бы уж исчезали).

Но самоцензура? На самом деле совершенно ничего нового. Кто не гадал, о каком именно наркотике поется в «Лошадке»? Кто, как не Гуф, выдумывал синонимы и образы, лишь бы не назвать напрямую наркотик, чуть не погубивший его жизнь? Скорее мода называть все своими словами — это что-то новое для русского рэпа и популярной музыки в целом. И необязательно плохое: в конце концов, музыканты чаще всего пишут песни о том, что происходит вокруг, и если все вокруг нюхают меф, сложно об этом молчать.

Но как хорошо заметила Олеся Герасименко в своем материале про российское кино, отражать реальность в творчестве — дело в России не государственное, не богоугодное, лучше без этого. Ну вот Сода Лав взял под козырек, все понял, следующий релиз, наверное, будет про вампиров.

Моя мама еще в начале нулевых говорила: «Будет как в наше время, будете читать между строк». Мама, ты была права!